а будет обоснуй? А то. Очевидный этик - сам образ основан на эмоциях. Знает людей как материал, весьма неплохой психолог. При первом его появлении сразу появляется здоровенная простыня слов, контрастирующая с предыдущими короткими репликами других персонажей. Несколько раз повторяющиеся на протяжении романа 'слова-бисер' и подобные метафоры тоже намекают: 'Выговор у него удивительно ясен; слова его сыплются, как ровные, крупные зернушки, всегда подобранные и всегда готовые к вашим услугам. Сначала это вам и нравится, но потом станет противно, и именно от этого слишком уже ясного выговора, от этого бисера вечно готовых слов'. И дальше: 'Вам как-то начинает представляться, что язык у него во рту должно быть какой-нибудь особенной формы, какой-нибудь необыкновенно длинный и тонкий, ужасно красный и с чрезвычайно вострым, беспрерывно и невольно вертящимся кончиком'. Вообще, создалось впечатление, что управлять людьми тем или иным образом Верховенскому очень нравится - едва ли не больше, чем сама идея революции. На эту тему, кстати, есть весьма годная статья (и там гамлетизм младшего Верховенского также палится - весьма и весьма). 'Я без дисциплины ничего не понимаю', - весьма и весьма приблизительный, но в сущности таки намёк на суггестивную БЛ.
А то.
Очевидный этик - сам образ основан на эмоциях. Знает людей как материал, весьма неплохой психолог. При первом его появлении сразу появляется здоровенная простыня слов, контрастирующая с предыдущими короткими репликами других персонажей.
Несколько раз повторяющиеся на протяжении романа 'слова-бисер' и подобные метафоры тоже намекают: 'Выговор у него удивительно ясен; слова его сыплются, как ровные, крупные зернушки, всегда подобранные и всегда готовые к вашим услугам. Сначала это вам и нравится, но потом станет противно, и именно от этого слишком уже ясного выговора, от этого бисера вечно готовых слов'. И дальше: 'Вам как-то начинает представляться, что язык у него во рту должно быть какой-нибудь особенной формы, какой-нибудь необыкновенно длинный и тонкий, ужасно красный и с чрезвычайно вострым, беспрерывно и невольно вертящимся кончиком'.
Вообще, создалось впечатление, что управлять людьми тем или иным образом Верховенскому очень нравится - едва ли не больше, чем сама идея революции. На эту тему, кстати, есть весьма годная статья (и там гамлетизм младшего Верховенского также палится - весьма и весьма).
'Я без дисциплины ничего не понимаю', - весьма и весьма приблизительный, но в сущности таки намёк на суггестивную БЛ.
А вы как считаете?
Благодарю)
Будет интересно послушать про Ставрогина и Шатова - вот на их счёт мыслей у меня нет.